Aпaртaмeнты Гaбриэль Шaнeль нa улицe Кaмбoн, 31, – сeрдцe CHANEL. Фрaнцузскoe Министeрствo культуры причисляeт иx к истoричeским пaмятникaм стрaны, a сaми aпaртaмeнты рaскрывaют личнoсть выдaющeйся кутюрьe с нeoжидaннoй стoрoны. Пo приглaшeнию Дoмa в ниx пoбывaлa Aлeнa Пoнoмaрeнкo.
Oсoбняк нa улицe Кaмбoн, 31 – сeрдцe Дoмa CHANEL. Тaм нaxoдится кутюрнoe aтeльe; нa «нулeвoм» этaжe рaспoлoжeн oгрoмный бутик. Нa этaжe №3 (пo фрaнцузским мeркaм – этo втoрoй) нaxoдится квaртирa сaмoй Мaдeмуaзeль, гдe oнa твoрилa, мeчтaлa, принимaлa гoстeй, oбeдaлa, ужинaлa и в цeлoм жилa, нo никoгдa нe oстaвaлaсь нa нoчь: тaкoвы были прaвилa влaдeния пoмeщeниeм. Спaть Мaдeмуaзeль всeгдa oтпрaвлялaсь в oтeль Ritz нa Вaндoмскoй плoщaди, в трex минутax xoдьбы.
Здeсь всe eщe чувствуeтся присутствиe сaмoй Гaбриэль. Вo многом – вследствие подходу Дома к наследию. Бесцельно, здесь изучают архивные фотокарточка и охотятся на аукционах следовать мебелью, которая служила Мадемуазель. Неведомо зачем произошло, например, с креслом, которое встречает посетителей присутствие входе в апартаменты: оно никак не было частью первоначального декора и появилось в Доме в 1988 году (числом легенде, его разыскал и выкупил нате аукционе сам Карл). Как раз в этом кресле, обитом белым атласом, Мадемуазель позировала фотографу Хорсту П. Хорсту в 1937 году на знаменитой съемки в Издание.
На певом месте, что поражает, едва распахивается плита, – это пышный барочный доу-цай. Здесь нет ни следа минимализма, которым эдак славилась сама Мадемуазель, и с через которого она совершила революцию в женской моде сто полет назад. Здесь царит изобилие, здесь множество деталей, символов, оберегов (Коко была очень суеверна). «Интерьер лопать естественная проекция души», – писал Поль Моран в книге «Беж Коко Шанель». Судя в области всему, в душе Мадемуазель царил праздничный (табельный.
Еще одна вещь, которая помогает секундно перенестись в прошлое и ощутить живое бытность хозяйки апартаментов, – аромат CHANEL No.5: им пропитаны атмосфера и текстиль. Но кроме сего, в воздухе явственно ощущается благоухание живых цветов: огромные охапки белых роз расставлены в квартире. Околичности на любимый цветок Габриэль – белую камелию.
Бросается в прожектора и обилие книг. Библиотека бесспорно роскошная, составленная со страстью и вкусом настоящего библиофила. Собрания сочинений, философские трактаты, тисненые кожаные переплеты: по сию пору эти книги Габриэль, никак не получившая образования, покупала хозяйка. И читала запоем.
С присущей ей свободой и дерзостью Мадемуазель выбирала скамейка и предметы, которые создавали необыкновенные коллизии в обществе эпохами, стилями и цивилизациями: объекты изо Древней Греции и Египта соседствуют с изделиями с Китая (где она, все же, никогда не бывала) и Венеции.
Китайские ширмы, которые в апартаментах вдоль и поперек, были большой любовью Мадемуазель. Их открыл своей возлюбленной Артюша Бой Кейпел, и с тех пор Габриэль собирала их коллекцию, докол в той не собралось практически 20 роскошных экземпляров. Их было несложно складывать и перевозить, а, значит, возлюбленная могла воссоздать дух своего на флэту и царившей в нем роскоши ан где угодно. Со свойственным ей бунтарским нравом возлюбленная препарировала ширмы – и превращала в декоративные сузани, ретушировала с помощью кистей и позолоты, а, в отдельных случаях ей того хотелось, – беспритязательно прикрепляла к ним рисунки своих друзей Жана Кокто и Кристиана Берара.
Мадемуазель точно по некой причине не любила двери: слыхать, они казались ей больно прозаичными и утилитарными. Она нашла свое вотум: маскировала двери все теми а излюбленными ширмами, без малейшего пиетета хуй лакированным деревом, инкрустациями и орнаментами. Возлюбленная кроила их, как кроила красный товар для костюмов и платьев.
Полы в апартаментах укрыты бежевыми коврами, в ворсе которых уютно утопают ступни. Бескомпромиссная шик-блеск. Ant. убогость, особенно для холодного времени годы, когда в Париже дождь и непогодь. Портьеры усиливают впечатление: тяжелые, с ровными складками, они подчеркивают высоту потолков и выстраивают геометрию богатого деталями пространства. Их тогда часто задергивали, чтобы отказать суету городской жизни вслед окном, и создать иллюзию камерного пространства, сказочной кроличьей норы.
Комната – сердце квартиры, комната, в которой Габриэль Шанель провела целый ряд долгих часов. Здесь симпатия могла читать, встречать друзей, красоваться большим фотографам, от Сесила Битона и Луизы Приволье Вулф, до Дугласа Киркланда. Тут. Ant. там она велела подавать судя по всему, здесь читала газеты. Любила, затем чтоб в вазах стояли свежие дары флоры. Сюда приходили ее авоська и нахренаська: Сальвадор Дали,
Пабло Пикассо, Стравинский и Дягилев, Колетт, а опять же ее клиентки и подруги: Марлен Дитрих, Анук Эме, Жануся
Моро, Роми Шнайдер и Элизабет Тейлор.
В гостиной сохранилось большинство артефактов: ее талисманы, ширмы, хрустальные мигалки, люстры из горного хрусталя. Получи столе – безделушки, от пепельниц (их в доме – несчетное доля: Коко была заядлой курильщицей) по фигурок жаб, суливших золотые горы, и львов (символ силы и знака зодиака, перед которым родилась Мадемуазель).
Символы – и в люстре. Промеж подвесок, вырезанных из горного хрусталя, аметиста и дымчатого кварца, недремлющий глаз заметит букву G (Габриэль), двойную C, B (в девственность. Ant. Boy Capel) и W (в честь Герцога Вестминстерского), цифру 5 (ее счастливое численность), а также цветы камелии. Авторство люстры черт знает, но можно не недоумевать: Габриэль Шанель приложила к нему руку.
Габриэль Шанель, родившаяся 19 Гутя, считала пшеницу одним изо своих талисманов, этот аргументация можно найти в ее модных творениях и в украшениях. Что-то около или иначе колосья присутствуют по части всей квартире: в ножках кованого столика, сделаного для заказ Робертом Гуссом, в букетах (в прихожей, получи и распишись камине в гостиной) и так впоследствии.
В апартаментах есть еще двум комнаты: так называемая Study Room, и столовка, где за роскошным столом симпатия собирала камерные компании друзей. Так не они впечатляют хлеще всего, а та самая легендарная штормтрап, устланная бежевыми коврами. Жуликов сконструированные зеркала позволяли Мадемуазель вот время показов сидеть наплаву и, оставаясь незамеченной, контролировать каждую складку платьев, каждое обозначение восторга публикой, каждый мановение пера критиков.
Если бы меня спросили, который парк аттракционов в моей жизни оставил самое сильное эффект, я бы не колеблясь ответила: дом на улице Камбон, 31, идеже жила и творила выдающаяся баба-кутюрье. Мадемуазель Шанель.
